Со столетним юбилеем поздравил начальник Управления МВД России по Ивановской области генерал-майор полиции Владимир Жигайло ветерана Великой Отечественной войны и ветерана ОВД полковника в отставке Геннадия Владимировича Зубкова.Вместе с председателем Совета ветеранов УМВД Николаем Скляровым начальник Управления посетил Геннадия Зубкова по месту его жительства. От имени всего коллектива Управления Владимир Жигайло вручил ветерану подарки и пожелал Геннадию Владимировичу счастья, здоровья и оптимизма. Геннадий Зубков и его родные гостей из УМВД принимают не в первый раз и, как всегда, с теплом и радушием. За чаепитием ветеран Великой Отечественной рассказал гостям о там, как был призван в ряды Советской Армии, как ушёл на фронт и как воевал.
_______________________________________
Участник Великой Отечественной войны Геннадий Владимирович Зубков прошел тысячи километров на передовой в пехоте, дважды был ранен, и слово «ПОБЕДА» для него значит очень многое. На войне он сражался с захватчиками, а после войны боролся с преступниками, отслужив почти три десятка лет в органах внутренних дел. Необыкновенный с добрыми глазами и железной волей этот седовласый статный человек в форменном кителе рассказал нам о самых трудных годах своей жизни, которые он помнит, как будто с ним это случилось вчера.
«До войны мы были детьми…»
С бабушкой и сестрой в школьные каникулы отправился Геннадий в Москву к родственникам… Это было 19 июня 1941 года. Посмотреть в столице провинциальным ивановцам было что, дни пролетали незаметно. Вот и в воскресенье 22 июня гости решили посетить выставку народного хозяйства. Проснулись, умылись, не спеша позавтракали, и буквально в дверях взрослых застало сообщение по радио о том, что в полдень с обращением к гражданам будет выступать министр иностранных дел Молотов. Так началась война…
После страшного известия, в которое было трудно поверить, бабушка поспешила с ребятишками на вокзал, чтобы первым же поездом уехать в Иваново. Москву заполнили напряженные суетливые люди. Очереди в магазинах и в транспорте. Уехать Зубковым в это роковой день из охваченной тревогой столицы не удалось. Этот день мой собеседник помнит до сих пор в самых житейских мелочах… Помнит суматоху взрослых, помнит, как к ним в квартиру пришел дворник и принес маскировочную сетку, чтобы завесить окна, помнит, как отключили уличное освещение… «Москва за одни сутки стала тёмной», — произнес ветеран.
Мобилизация
По приезду в Иваново 24 июня Гена Зубков увидел ту же картину: очереди за продуктами и суета. К августу город был готов биться в случае атаки противника до последнего. Свет по вечерам не включали, полная маскировка и готовность номер один. Был наложен негласный запрет на все увеселительные мероприятия, театры не работали.
1 сентября мальчишки и девчонки района направились по привычке в школу № 23, но на занятия их не пустили. В школе был организован госпиталь. Учебный же год начался 1 октября в бомбоубежище всем известного в Иванове «дома-корабля».
Из воспоминаний ветерана: «Учились с неохотой, дисциплины не было: на занятия бегали далеко не все и не всегда… особенно пацаны. Мы больше проводили время у госпиталя. Раненых тогда привозили очень много… Кто без рук, кто без ног. Мы помогали разгружать машины и заносить на койки наших бойцов покалеченных войной… В 42-ом меня вызвали в военкомат и приписали к армии. Мне было 16… А в январе 43-его я был призван в Подольское пехотное училище, которое перевели из Подмосковья в Иваново…»
Два месяца спустя юных курсантов построили по тревоге в колонны и привезли на железнодорожный вокзал. Родные после узнают все новости о своих чадах из писем… Пассажирский поезд должен был домчать пополнение в Москву. Курсанта Зубкова посадили в последний вагон, неожиданно в Тейкове поезд остановился, подошли новые офицеры и дали команду выгружаться и строиться. Новобранцев отвезли в лесной массив. Как оказалось сюда они прибыли в порядке формирования 8-ой воздушно-десантной бригады. Казарму сменили холодные сырые землянки, копать которые пришлось самим. Копали землянку сразу на целый взвод (это около 30 человек). Боевая подготовка и парашютные прыжки — всё было в жизни теперь уже рядового Геннадия Зубкова.
Отбор бойцов в «десантуру», оказывается, во все времена был жестким. По решению врачей Гену вскоре откомандировали в районный военкомат города Тейкова. Там-то он и познакомился со старшиной Тумановым Дмитрием Павловичем, который прибыл с фронта за пополнением в 214-ую стрелковую дивизию. Зубкова и еще двух мальчишек он забрал с собой в Москву. Старшина-работник штаба лет под 50 в военном полушубке был достаточно добродушно настроен и на вопросы необстрелянных пацанов о том, как там на фронте, страшно или нестрашно, отшучивался. По дороге он вышел в Александрове, чтобы забрать еще четверых новобранцев. Ивановцам пришлось ждать его в столице на Ярославском вокзале. А после… после они с Тумановым добирались, как говорится, на перекладных до Харькова.
Боевое крещение
Из воспоминаний ветерана: «В Харькове нас ждала удручающая картина… Город был весь разбит, ни одного дома, просто кучи камней, и всё горит. На улицах лежали трупы немецких офицеров… Неподалеку трупы наших. Был шок… Старшина нас все успокаивал: «Не бойтесь. Мы будем живы… ничего-ничего…»
Бойцы добрались до штаба, там их распределили, и попал наш Геннадий Зубков в 776-ой стрелковый полк пехотинцем с автоматом в руках. Полк держал направление на Полтаву. Немцы еще не успели оправиться от Харьковского сражения, сопротивление было вялым. Наши войска двигались стремительно, их гнала одна единственная мысль: «Скорее освободить!»
Первое боевое крещение состоялось у новобранца из Иванова на подступе к городу Кременчуг. Он рассказывает, что было страшно, что падал при взрыве каждого снаряда и пригибался от визга пуль, но бежал вперед и вперед за своими соратниками и стрелял по врагу из автомата. После первого боя к Зубкову подошел командир и сказал: «Если ты будешь кланяться каждой пуле, то тебя надолго не хватит. Не бойся!»
Дальше таких боев у Геннадия Владимировича Зубкова было не один десяток. Пехота шла и днем, и ночью, чтобы не дать противнику опомниться. Гнали немца безжалостно, не оставляя никаких шансов. Пехотинцы так уставали, что, по словам ветерана, даже сны им не снились.
Киношные истории про бравых бойцов с гитарой или гармошкой, которые и повоюют и попоют, — это правда не про пехотинцев. Ветеран подмечает, что позволить себе такое могли только либо летчики, либо танкисты, они, выполнив боевую задачу, могли и отдохнуть под музыку. У пехоты на привале были свободные часы, а иногда лишь минуты, на сон.
Из воспоминаний ветерана: «Было у нас, пожалуй, лишь одно развлечение… «Махнём — не глядя» называлось оно на фронте. Подходит один боец к другому и говорит: «Махнем- не глядя?» — а сам руку за спину прячет… А второму остается только согласиться. Вот так поменяемся часами на пример. У него мои идут, а его у меня – нет… Зато все похохочут».
Сахар – лучше табака
О своих боевых товарищах, с кем пришлось прошагать тысячи километров, ветеран вспоминает с улыбкой: «Нам выдавали паек, где был табак и сахар. Я никогда не курил, но очень любил сладенькое. А ребята в полку курили многие… Два моих приятеля, которые, к слову, были значительно старше меня, всегда меняли у меня сахар на табак: «Сынок, не надо — не кури. На тебе — сахарку, а табак давай нам». До конца войны сражались бок о бок, как сложилась их судьба потом не знаю…»
Одним из самых жестоких боев Геннадий Владимирович называет сражение под Знаменкой. Городишко этот был расположен на большом железнодорожном узле, для немцев он был стратегически очень важен, и они не хотели его уступать. Бои там были жестокие. Здесь, под Знаменкой, случилось первое ранение у бойца Зубкова в ногу: кость не была задета, и он остался в строю, преодолев с перевязанной мед.сестричкой ногой еще десятки километров. Затем был Кировоград… Молдавия, Румыния, Польша…
Из воспоминаний ветерана: «Город Сандомир брали тяжело. На помощь пехоте пришлось вызывать самолеты и танки. Тяжело приходилось нашей девочке сан. инструктору… Много было раненых, убитых – Война… »
Правда о фронтовых сто грамм
Думаю, расхожее народное выражение «сто грамм для храбрости» пришло к нам как раз из военного прошлого. По словам моего собеседника, эти самые «фронтовые сто грамм» они увидели, когда бои на территории Польши стали более беспощадными, а сопротивление немцев упорнее. Но, по правде сказать, современник тех военных событий подмечает, что всё-таки баловались наши бойцы для храбрости и виноградным вином, благо в Молдавии и Румынии такой напиток не в дефиците.
Из воспоминаний ветерана: «У каждого бойца была фляжка для воды на поясе… Так вот некоторые заполняли ее вином и «причащались» по глоточку по дороге…»
Кормили солдат в основном кашами – пшеничная, овсяная. Варили супы. Но боец всегда был готов к тому, что сегодня обеда может не быть. Иногда кухня приедет, а иногда и не доедет – разбомбят… Жили на фронте как одна семья: сегодня ты боевого товарища накормишь, завтра – он тебя.
Из воспоминаний ветерана: «Вообще-то обеспечивали нас хорошо… Порвется сапог. Придешь к старшине так, мол, и так. Он без разговора сразу выдавал новую пару сапог… А вот брюки носились раньше очень хорошо, крепкие были брюки».
Идем на Берлин
С каждым днем наша пехота всё ближе и ближе подступала к Берлину. Брали немецкую деревеньку за деревенькой, город за городом. Немецкие женщины боялись русских, они не понимали наш язык, прятали глаза и старались не привлекать к себе внимания. Передовая шла вперед, а за ней мчались еще эшелоны наших воинов. Местные жители сбегали, оставляя склады с продуктами. Все продукты питания проверялись, и часть направлялась в тыл, часть доставлялась пехотинцам.
В то время в Чехословакии в Либерце обосновалась пражская группировка, куда входи в основном эсэсовцы, они не хотели сдаваться в плен. И тогда в феврале 1945 полк Зубкова повернули с намеченного берлинского направления в сторону Праги. Военная операция прошла успешно, противника обезвредили, и нашего земляка наградили медалью «За боевые заслуги». Там под Либерцем он получил ранение в руку, но старшина Туманов уговорил командование не отправлять раненого Геннадия в госпиталь.
Из воспоминаний ветерана: «Он как-то прикипел ко мне душой за время войны, переживал за меня как за родного сына… Пока я лечил израненную руку, он на память нарисовал меня… Туманов очень хотел стать художником, талантливым он был человеком. Вот не осталось фотокарточек с войны, а портрет этот сохранился…»
Больше на долю полка, где служил Зубков, испытаний не выпадало, бои прекратились, все чувствовали, что скоро Победа… И вот 8 мая 1945 года всех построили и в динамик прозвучали долгожданные слова: «Война закончилась!..»
Геннадий Владимирович, говорит, что в туже секунду форменные шапки полети вверх, и все стали поздравлять друг друга, а вечером был победный ужин. «Вот и вся война»,- закончил свой рассказ ветеран.
Сраженья и в мирное время
Нет, на этом бои уже сержанта Зубкова не закончились. Если до этого он сражался с захватчиками, то после войны боролся с преступниками. Еще почти 30 лет он отдал службе в милиции и ушел на пенсию в звании подполковника. Кадровая служба, работа в дознании и следствии, оперативная служба, в том числе и в отделе министерства гос.безопасности, ОБХСС и штаб – это те подразделения, где Зубков Геннадий Владимирович зарекомендовал себя профессионалом своего дела и человеком слова.
Сообщает — 37.мвд
